Записки сенситива (повесть)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
О первой любви
Время от времени меня посещало странное чувство одиночества: будто я оказался в железной бочке размером с небоскрёб – причём, совершенно один. Кругом просматривается замкнутый гулкий объём, ограниченный теряющимися в полумраке металлическими стенками – объём огромный, но несвобода явная. Вот эта несвобода – непонятно от чего, и одиночество доставали меня в последние три года изрядно.
Единственный человечек, с которым мне постоянно хотелось общаться – это Сашенька, или "русалочка", как я её любовно называл. Сашенька работала в административном секторе крупной фирмы, которую называла "волчьим логовом" - из-за того, что все сотрудники были слишком озабочены личной наживой. Сама же она оказалась человеком бескорыстным и душевным, и от "волчьего" образа жизни к концу дня сильно уставала. Тем не менее, у неё всегда находились полчасика для того, чтобы поболтать со мной по телефону перед сном.
Общение с Сашенькой временно выключало моё одиночество, и в этом была вся прелесть. "Русалочка" во многом была похожа на меня – почти тот же сенситив, хотя и другого пола, и даже другой масти. Я появился на свет выраженным блондином, она же - яркой брюнеткой. В Сашеньке много было цыганского и колдовского, но ещё больше – загадочной женственности и внутренней красоты. Вместе с тем она отличалась большим умом, причём, со стратегическим уклоном. Из неё наверняка получился бы классный администратор любого уровня, вплоть до министерского – в этих её качествах я убеждался каждый день. Возможно, это были далеко не лучшие качества для привлекательной женщины, как таковой, поскольку дамы всегда сильны своей слабостью, а умная стратегия – это признак силы, и она более подходит для мужчин. Но я Сашеньку любил такую, какая она есть. Любил за огромный запас очаровательной женственности, что имелся внутри неё, и которую она время от времени щедро выплёскивала наружу.
В периоды же приступов своего одиночества я тосковал по Вике. Это была моя первая любимая женщина в этой жизни. С ней мы расстались три года назад, а наши отношения продолжались целых одиннадцать лет. С Викой однажды я познакомился на дне рождения у приятеля. Его жена на правах хозяйки после торжественного вечера велела мне сопроводить Вику до её подъезда, и это поручение оказалось с дальним прицелом – мы с Викой впоследствии в этом убедились. Приятель и его супруга несколько раз интересовались, позвонил ли я Вике. Ответ всегда был отрицательным. Я даже нарочито удивлялся, почему их так волнует моё несостоявшееся знакомство. На самом деле я, конечно же, ей позвонил. Ей нельзя было не позвонить – настолько это была яркая и необычная женщина. Впоследствии мы регулярно два-три раза в неделю встречались, но об этом в городке не знала ни одна живая душа.
Никто и не должен был знать, потому что так хотела Вика. Она была замужем за Полковником, который, будучи офицером мотострелковых войск, в своё время получил серьёзное ранение в Афгане. Он до своей трагедии успел прожить с молодой женой всего три месяца. Далее оказался прикован к инвалидной коляске, и мужем остался только в документах. Вика сильно жалела лишь об одном: что не успела забеременеть. Она мечтала о нормальной семейной жизни и о материнстве, о малыше, и не одном, а о целых трёх. Но, увы. Оказалось, что материнство для неё – не судьба.
Она не могла бросить мужа – не тот был характер и не то воспитание, тем более что у Полковника кроме Вики из близких людей никого не оказалось. Однако неудовлетворённость жизнью у молодой женщины стала накапливаться, трансформируясь в депрессию. Мы познакомились, когда минуло уже три года с момента её замужества. Вика держалась молодцом, но это оказалась лишь внешняя маска. В первом же разговоре я узнал, что её недавно стали посещать мысли о суициде.
Полковник не был бесчувственным или слепым. Он видел, как несладко приходится его жене, и не придумал ничего лучшего, как посоветовать Вике завести любовника, но с условием: "чтобы не было сплетен". Вика пообещала на эту тему подумать. Однако за всю историю наших с ней отношений у Полковника даже и тени подозрения не мелькнуло о том, что его совет стал реальностью. Наша конспирация свелась, пожалуй, к одному, но непреложному правилу: не посвящать в личные отношения никого, даже людей самых близких. Конечно, мы также соблюдали элементарную осторожность, сторонясь чужих глаз. Меры сработали: слухи не появились.
Наш роман позволил Вике полностью успокоиться и даже стать вполне довольной жизнью. Как женщина, она расцвела и вскоре внешне оказалась привлекательной необыкновенно. Вике пришлось даже всячески маскировать свою привлекательность, чтобы не досаждали кавалеры. Она стала одеваться совсем скромно, никак не подчёркивая свои достоинства. Этот приём тоже сработал, но лишь частично.
Разрыва, как такового, у нас не было. Вика просто уехала с мужем в Новосибирск на медицинское обследование Полковника. Цель - решение вопроса о хирургической операции, которая давала шанс бывшему солдату встать на ноги. Однако в сибирской столице арсенал средств оказался ограниченным, и Полковника в сопровождении жены отправили в Москву. В столице генерал Шаманов определил своего бывшего подчинённого в медицинский реабилитационный центр, где восстанавливала здоровье московская элита, а впоследствии даже выбил для него двухкомнатную квартиру в ближнем Подмосковье.
Окончательно моя надежда исчезла с уходом в другой мир Викиной бабушки, проживающей под Красноярском. Её внук – трёхлетний Даня – обрёл в Подмосковье новую маму, поскольку настоящая отбывала немалый срок в местах лишения свободы.
"Вика! Если бы ты знала, как мне тебя не хватает!" - пожаловался я ей однажды бессонной ночью.
"Я знаю! – тотчас откликнулась она. – Терпи. Может, когда нибудь… что-то изменится. А вообще я тебе очень-очень благодарна. Ты мне позволил ощутить себя счастливой женщиной. Фактически спас меня тогда – одиннадцать лет назад".
"А сейчас исполнилась твоя заветная мечта. Ты, наконец, стала мамой…"
"Да, это так, - согласилась она. – Ты знаешь - я счастлива. Этот малыш – то, о чём я столько лет мечтала. Пусть он не мой по крови, но всё равно – родной. Он растёт и раскрывается, как цветок…"
"Как там Полковник?"
"Операция результата не принесла. Через год будет вторая. Полковник надеется на лучшее".
Я понял, что вернуть Вику шансов у меня никаких. Той ночью у нас с ней спонтанно произошёл обычный для сенситива сеанс связи. Причём, Вика об этом сеансе ничего не знала, поскольку сенситивом не была. Я просто разговаривал с её подсознанием. Связаться вот так телепатически можно далеко не с каждым человеком. Большинство людей для сенситива закрыты. Но есть исключения – это люди близкие – тебя знающие и о тебе думающие. С ними - любимыми - можно вот так запросто связываться и общаться в любое время. Ощущение, словно в сознании есть телепатические "номера" любимых людей.
…Я попрощался с Викой и отключился. Назавтра она с удивлением будет обдумывать приснившийся ей этой ночью сон и наш разговор. А, может быть, забудет, поскольку сеанс связи был в начале ночи. Сны же, я знал по опыту, помнятся лишь те, которые приснились под утро.
Вика позвонила утром и в точности повторила всё и про операцию, и про свою любовь к маленькому Дане. Ещё сообщила, что Полковник в мальчике тоже души не чает, и что родная мать Дани из зоны дала ей согласие на усыновление.
- Я знаю, тебе тяжело, - заключение сказала она. – Не буду против, если ты заведёшь женщину, станешь семейным. Только сообщи, когда это случится. И знай, что я всё равно буду любить тебя до конца, чтобы не произошло.
- Я тоже люблю тебя, Вика.
- Я знаю. Если Полковник поправится и встанет на ноги, сразу с Даней прилечу к тебе – даю слово. При условии, если к этому моменту ты ещё останешься свободным. У Полковника тут случился романчик с медсестрой. Оба надёются на продолжение в случае успеха второй операции. Так что у нас с тобой есть шанс…
Да, я знаю. Шанс есть всегда. У нас – один на миллион.
Мы с Викой были однолюбами. Мы оба в своё время обзавелись супругами, и оба ошиблись в выборе. Такое случается, как правило, в восьми случаях на десять браков. То, что мы однолюбы, поняли, когда нашли друг друга. Пришли к выводу, что это редкая и особая категория людей. Во-первых, они не умеют флиртовать. У них просто нет этой потребности. Для настоящего мужчины его единственная женщина неисчерпаема, как Вселенная. Для настоящей женщины – тоже самое: единственный мужчина и на всю жизнь. Во-вторых, они никогда друг другу не лгут, когда речь идёт о взаимоотношениях. Ложь и флирт, как сказал бы поэт – близнецы-братья. Первое и второе всегда взаимосвязаны. Пока длилась наша связь с Викой, ложь и флирт действительно нас не касались. Вика однажды призналась, что наши отношения считает идеальными.
Теперь, к сожалению, всё в прошлом. Любимая женщина осталась в сознании, как яркая звезда - притягательная, но недосягаемая. Подумал, что моя жизнь очень напоминает шахматную партию. Ещё недавно имелся полный набор фигур, и увлекательная игра была впереди. После я получил шах, а сегодня и мат. Фигуры закончились. Всё в прошлом. Партия сыграна и проиграна. Впереди – только одиночество и работа, позволяющая создавать видимость полноценной жизни.
Одиночеством наслаждаться невозможно. Оно, как предложенный жаждущему путнику в невыносимую жару напиток с полынью. Путник – в пустыне. Над головой – палящее солнце. Дышать нечем. Последняя влага улетучивается из тела с каждым выдохом. Не напьёшься – умрёшь. Надо сделать глоток – первый, второй, третий. Горечь невыносимая. Но… Выбора нет.
Я понял, что надо отвлечься и начать думать о чём-то другом. К примеру, о том, что сенситивы – народ и вправду особенный. Кстати, это вовсе не достоинство – быть сенситивом. Это – скорее всего, крест, который нужно нести до конца жизни. Нам неудобно существовать среди обычных людей. Одна из многих причин, к примеру, такая: мы чётко всем телом ощущаем чужой взгляд. В биоэнергетике есть термин – луч зрения. Это узкий энергетический вырост - часть человеческой ауры. Идёт от головы в направлении взгляда. Он легко обнаруживается чувствительными ладонями экстрасенса. У большинства людей луч полтора-два метра, но у некоторых по неизвестной причине достигает аномальной длины - метров тридцати-сорока. Когда идёшь по улице, вдруг чувствуешь, что в спину кто-то словно упёрся палкой. Ощущение не из приятных.
Познакомившись со специальной литературой, нашёл для себя эффективный приём избавления от таких "палок". Я мгновенно строил позади стену - либо стеклянную, либо кирпичную. Последняя по степени защиты оказалась эффективней. Некоторое время наслаждался тем, что стал "недотрогой", пока однажды в Кемерове некто с очень сильным лучом мою кирпичную стену, словно играючи, не разрушил. Стена рассыпалась с хрустальным звоном, который чуть меня не оглушил. Чужой луч прошёлся по незащищённой спине тысячью острых иголок. Было больно и противно. Пришлось бегом спасаться в подъезде ближайшего дома.
После очередного внимательного изучения литературы по биоэнергетике защиту усовершенствовал. Теперь в случае контакта с чужым лучом я мгновенно зажигал сзади (сбоку, спереди – то есть там, где нужно) защитную стену из огня. Представлял горизонтальный металлический желоб с горящим бензином. В частности, огненная защита и по сегодняшний день работает безупречно.
Заметил, что от месяца к месяцу моя чувствительность повышается. К примеру, стал чётко ощущать более слабые лучи, которые раньше не чувствовал вообще. Сегодня редкая прогулка вечером перед сном обходится без включения огненной защиты. Не знаю, хорошо это или плохо. Просто констатирую факт.
Сашенька
Что касается Сашеньки, то ею я заинтересовался всерьёз, хотя прогноз о перспективности наших отношений оказался отрицательным. У биоэнергетов есть такой термин – "радиоэстезия". Он означает получение информации из общего информационного поля Земли посредством ответов типа "да" или "нет". Всего методик вот такого информационного зондирования десятка полтора. Используются рамки, маятники и тому подобное. Чтобы метод заработал, нужен опыт и способность входить в транс. В моём случае биолокационная рамка показала, что нашим отношениям помешают либо обстоятельства (неясно, какие), либо конкретный человек. Я даже смутно увидел его контур, и мне показалось, что это мужчина. Значит, у меня есть, (либо скоро появится) соперник. Прогноз я принял к сведению, но "русалочкой" интересоваться не перестал.
Однажды она пригласила меня в гости и напоила чаем. Мы долго общались, удивляясь тому, что обоих интересуют одни и те же темы. Даже взгляды и суждения на многие вещи оказались похожи. Умная, яркая и красивая Сашенька помаленьку стала завоёвывать в мыслях всё большее пространство.
- Имей ввиду, что я – ведьма! – предупредила она. Что из этого значило, чётко я не осознавал, но согласился, что нечто сказочное в Сашеньке есть, и поправил её, что "ведьма" – это сказано грубо. Она – "очаровательная ведьмочка".
Однажды перед сном автоматически вспомнил о ней и подумал: как бы было здорово, если бы вдруг Сашенька оказалась рядом! Она такая классная женщина! Воображение тут же нарисовало взаимную страсть, и.… Пришлось сделать усилие, чтобы погасить любовное наваждение и не расстраиваться понапрасну из-за невозможности подобного наяву. "Хотеть не вредно", - успокоил себя расхожей народной мудростью. С этими мыслями и уснул.
Сашенька "вышла на связь" среди ночи. Всего три минуты она была со мной, продемонстрировав колдовское обаяние очаровательной ведьмочки и потрясающую сексуальность русалки. Я не поверил, что такое случилось. Подумал: просто аберрации сознания. Приснился чудный фантастический сон с реальным действующим лицом. Мне снились иногда знакомые, как женщины, так и мужчины. Анализ впоследствии показывал, что происходил просто мимолётный астральный контакт с подсознаниями приснившихся людей – не более того. Обычное явление для очень многих.
Что же касается "ночной связи" с Сашенькой, то на следующий день её комментарий оказался шокирующим. Во время очередного чаепития "русалочка" прямо спросила, не было ли у меня заранее спланированного с ней ночного сексуального контакта. Я чуть не упал со стула: Сашенька действительно оказалась сенситивом, только скрытным. Стоит ей поизучать специальную литературу, к примеру, книгу Альберта Игнатенко "Как стать феноменом", и она раскроется. Правда, для этого нужно желание работать над собой.
Рассказал ей, что было на самом деле. Дома, обдумывая этот случай, пришёл к выводу: нужно проявлять максимум осторожности, мысленно касаясь кого-либо из знакомых людей. По-видимому, с увеличением чувствительности одновременно увеличилась и сила мысленного воздействия. А последствия таких контактов могут быть непредсказуемыми.
И всё-таки как здорово, что в нашем городке я оказался не одинок! Если я войду в Сашенькин круг друзей, со временем мы с ней сможем общаться в любое время без всякого телефона!
…Следующим вечером, словно в ответ на мысленные запросы, Сашенька позвонила сама, и в разговоре, как бы между прочим отметила, что наши отношения и на самом деле могут быть очень дружественными. Чудная она женщина, в очередной раз подумал я. С ней никогда не скучно. Однако я ощутил, что её огромный запас женственности, словно водяной поток, запертый плотиной, накопил массу энергии. Эта энергия в один прекрасный день, не находя выхода, может трансформироваться в жуткую депрессию. Так уж они – женщины - устроены.
У меня ситуация была аналогичной, только с точностью до "наоборот". Мой запас мужской жизненной силы тоже превысил критическое значение. Гармонии внутри давно уже нет. Гармония появляется тогда, когда обе энергии соотносятся, как 50 на 50 – как у мужчин, так и у женщин. Но для этого нам нужно регулярно обмениваться энергией, а иначе говоря, иметь супруга. Поэтому, наверное, семейные и живут на полтора-два десятилетия больше, чем одинокие.
О личной планете
…Сенситивы имеют ещё одно качество, отсутствующее у других. Это собственный виртуальный мир – мир прекрасной природы и сине-голубого неба. Многие люди мечтают о некоем уютном и чистом посёлке или городке среди живописной природы, где хотели бы жить, но таких мест на планете, к сожалению, уже не осталось. По этой причине, наверное, у некоторых сенситивов подобная мечта оформляется в законченное, пусть и виртуальное явление – они и в самом деле обзаводятся своим личным уютным уголком.
Конечно, в первую очередь здесь работает воображение. Однако учёные недавно подтвердили с помощью самой современной аппаратуры, что мысль материальна. Следовательно, созданный сенситивом мир материален тоже. Он почти как собственная планета, находящаяся в личном пространстве, куда доступ посторонним строго воспрещён. Лишь одна категория очень немногих людей, и то в виде исключения имеет туда доступ – это те, кого мы искренне любим. Сможем ли мы с Сашенькой допустить друг друга в наши личные пространства? Не знаю, не знаю... Но если она согласится, наверное, стоит попробовать. По-моему, Сашенька думает точно так же. Хотя… я могу ошибаться.
…Я начал благоустраивать свою планету, чтобы мой мир в один прекрасный день понравился Сашеньке, когда та, наконец, увидит всю эту красоту. На сочной зелёной лужайке разбил красивую и большую клумбу, от которой радиально проложил аккуратные дорожки. Одна – самая широкая, приведёт мою спутницу к высокому и светлому дому из розового мрамора. На открытых террасах, встречая "девочку с косичками", в огромных каменных вазах будут переливаться всеми цветами радуги живые цветы.
… Новый год мы отметили с Сашенькой вдвоём. После чая при свечах она не отказалась от предложенного медицинского массажа. Убедившись, что процесс полностью безопасен и, вдобавок, необыкновенно приятен, Сашенька, к моей неожиданности, сняла все запреты. Мне было позволено касаться любой части её замечательного тела. Не худенькая и не полная, она оказалась до умопомрачения сексуальной. Мне же, привыкшему к полному самоконтролю, пришлось жёстко держать себя в руках. В какой-то момент я даже собрался домой и чуть было не сбежал от этой очаровательной ведьмочки, но, наверное, мы оба ощущали, что чудеса новогоднего вечера ещё не реализованы до конца. Было бы глупо остановиться перед финишем, когда весь путь уже пройден.
Концовка была фантастически приятной для обоих. Главная инициатива, как ни странно, исходила от Сашеньки. По-видимому, ей первой удалось до конца разрушить мешающую стену, которая неизбежно существует между мужчиной и женщиной. Преграда, к счастью, действует лишь до тех пор, пока они не привыкнут друг к другу.
…Домой под утро я улетал словно на крыльях. В затуманенном мозгу звучала чарующая лирическая песня на текст, состоящий всего из одного слова, но многократно повторяемого: Сашенька, Сашенька, Сашенька… Я впервые за последние три года почувствовал, что счастлив.
С точки зрения биоэнергета у нас, наконец, состоялся полноценный энергообмен. Это выражалось классным подъёмом настроения и тонуса. Вот только ехидный оппонент внутри злорадно подсмеивался: дескать, как же твои принципы, сенситив? То, что ты сегодня сделал, творится только по любви. "Уже люблю" – поначалу отмахнулся я, но привычка к анализу заставила притормозить и задуматься. Люблю или влюблён? Это вещи разные. К тому же я знал, что влюблённость – короткоживущее, но чрезвычайно могущественное существо. Ему под силу временно разрушить любые, даже самые прочные принципы. Но зачем разрушать? Влюблённость нередко превращается в настоящую любовь.
Ночью внезапно проснулся от пронзительного звука: над самым ухом словно порвалась туго натянутая стальная струна. Мгновенный анализ выдал туманный образ пожилой женщины, назидательно грозящей мне пальцем. Вспомнил, что Сашенька рассказывала про свою бабушку, с которой у неё были очень тёплые отношения. Неужели меня опять о чём-то предупреждают? Наверное. Это действительно могла быть Сашенькина бабушка, а мог быть и кто-то другой.
Ладно. Будь что будет.
…На следующий день на своей личной планете я показывал Сашеньке уже частично благоустроенный дом с цветастой квадратной клумбой перед парадным входом. Пусть это была ещё не сама "русалочка", а только её энергофантом, но я спешил порадовать Сашенькино энергетическое отражение достигнутыми успехами в благоустройстве своего виртуального мира.
- Вот здесь, на террасах, будут каменные вазы для цветов. А вон там я построю большой закрытый бассейн, где мы будем купаться в любое время года.
- А если я рожу тебе мальчика, черноглазого такого, похожего на цыганёнка? Что будешь делать? Ты к этому готов? – Сашенька вопросительно заглянула мне в глаза.
- Конечно, готов! Будем воспитывать!
- Правда, рожать мне поздновато, - спохватилась она.
- В Штатах женщина недавно родила первенца в 65 лет! Какие твои годы? – успокоил я её.
- Чтобы вырастить ребёнка, потребуется много денег, - вновь засомневалась Сашенька.
- Заработаем! Ты же в курсе, что у меня есть опыт в бизнесе!
…Несколько дней мы с Сашенькой встречались ежедневно, используя новогодние каникулы для всех. Я влюблялся в неё всё больше. "Господи! Спасибо Тебе, что послал мне такую женщину!" – горячо поблагодарил я Всевышнего, ощутив наконец-то, что уже люблю её по настоящему.
Каникулы закончились. Очередная рабочая неделя в новом году у Сашеньки оказались тяжелой. Мы, естественно, не встречались, но я с нетерпением ждал выходных.
Неожиданный удар
В субботу телефонный разговор примерно был таким.
- Как мне надоела работа! – жаловалась Сашенька.
- Могу тебе чем-нибудь помочь? Для своей любимой женщины готов сделать всё!
Думая о ней, я приоткрыл окно в свой виртуальный мир и любовно оглядывал мраморный дворец и буйствующие перед ним цветы. По-моему, красочный букет из них будет Сашеньке к лицу.
- Я не твоя женщина! – поправила меня Сашенька.
Всё правильно: по характеру она всегда была чересчур независимой.
- Я подумала и решила всё прекратить, - продолжала она. Смысл слов до меня доходил медленно. Разговор с Сашенькой я завершил на автомате. Почему-то больше привлекала внимание белая линия на сине-голубом небе моего раскрытого настежь виртуального мира. Линия вынырнула из-за горизонта и мало-помалу приближалась. Она очень напоминала инверсионный след реактивного самолёта. Интересно, что это может быть?
Неожиданно яркая беззвучная вспышка накрыла мраморный дом, и во все стороны пошла светящаяся ударная волна, всё разрушая и испепеляя. Неужели бомба? Я не могу в это поверить!
Вскоре я тупо созерцал свой виртуальный мир, вдруг оказавшийся сплошь в серых тонах. На месте мраморного дома осталась лишь груда развалин. Изумрудная трава и яркие цветы исчезли. Вместо них появилась непривычно чёрная обожженная земля. Небо заслонили серые с чёрными прожилками облака.
Всё.
Только что закончилась очередная шахматная партия-блиц. Я вновь получил шах и мат сразу, только на этот раз - молниеносный.
Ладно.
Надо успокоиться и проанализировать, почему я так "прокололся". А также, образно говоря, убраться в укромное место и начать зализывать раны. Совсем недавно я ощущал себя удачливым капитаном, но счастье не затянулось надолго. Мой корабль попал под сокрушительный пушечный залп в упор. Повалены мачты, надстройки на палубе изрешечены. Моя в блёстках и регалиях капитанская одежда тоже основательно попорчена. Повреждения и раны хоть и не смертельные, но плыть дальше пока нельзя.
Спустя некоторое время в сознании всплыли результаты первичного анализа. Причина столь плачевного финала заключалась в том, что удар оказался внезапным. Но почему, зачем? Сеанс работы с биолокационными рамками принёс ответ: появился соперник. Моя дама сделала выбор. Эх, Сашенька, задала ты мне, однако, проблему… Ты знала мой принцип: никто никому ничего не должен. Но, наверное, не поняла, что мне ничего от тебя было не нужно, кроме искренности. Правда, втайне я мечтал о долгих отношениях и даже о семье. Только без искренности первое и второе невозможно. А сейчас уже невозможно ничто.
К вечеру состояние ухудшилось. К вернувшемуся пронзительному одиночеству добавилась депрессия. Несмотря на то, что в квартире было тепло, меня охватил озноб. В чём дело? Может быть, грипп? "Не грипп, а стресс, поправил меня внутренний оппонент. У тебя странный организм, - поиронизировал он. Стресс вызывает повышение температуры!" Достал градусник, померил. Точно! 38,7!
Выход есть
Я забрался в постель, накрылся двумя одеялами в надежде согреться. Вот этого мне как раз и не хватало! А как же работа? Ведь я не смогу в таком состоянии что-то делать! Мне это совсем не нравится! Нужно срочно принимать меры.
Самое главное – не должно быть никакой обиды или даже лёгкого чувства досады на Сашеньку – здесь я включил в своей психике самый тщательный контроль. Если только я позволю возникнуть обиде – моя дама окажется в серьёзной опасности. Я же перестану быть сенситивом, и останусь самым заурядным среднестатистическим мужиком, поскольку наше правило №1 гласит: сенситив всегда должен быть выше любых обид. Почему-то вспомнилось, как ещё в школьные годы отец внушал: никогда ни на кого не обижайся, потому что на обиженных воду возят. Кто возит, куда и почему, я не вникал, но чётко усвоил, что обида на кого-то - самая нежелательная в человеческом обществе эмоция.
Всё, обиду ни на кого не держу, но всё равно мне невыносимо тяжко и одиноко. Обычный мужик в подобной ситуации напивается. Сенситив же, как и все люди, переживает шок, а затем исследует собственную биоэнергетическую оболочку. В первую очередь нужно посмотреть, в каком состоянии энергетические центры, которые специалисты называют "чакрами".
Пришлось напрячься и вспомнить знания, приобретённые примерно десять лет назад.
Итак, освежаем в памяти теорию. Многие люди требуют от нас внимания. Такие требования в западной психологии называются "связками". Я лично отдельную связку называю "эка" – энергетический кабель. Ясновидящие чётко видят потоки энергии, напоминающие толстые провода различной расцветки. Эти провода входят в энергетические центры, словно штекеры в электроразъёмы, и связывают нас с другими людьми. Данное правило всеобъемлющее: нет ни одного человека, свободного от связок.
Правило второе: никто не может психически причинить нам ущерб в одностороннем порядке. Для любого воздействия всегда требуются два партнёра, причём, согласие второго есть непременное условие для воздействия на первого. Что ж, всё правильно. Моё согласие для своего эксперимента Сашенька получила.
Вспоминаем дальше. Внедрённые в различные чакры связки производят и различные эффекты. К примеру, связка в первой чакре, расположенной внутри тазовой области – в центре выживания - означает следующее: "Я хочу, чтобы ты помог мне выжить". Связка любимой женщины имеет значение чуть другое: "Я нуждаюсь в тебе". Если мы вдруг пожелаем удалить эту связку, наше действие будет означать, что мы решили пересмотреть природу наших отношений.
Вторая чакра (район пупка) – центр сексуальности и эмоциональности. Связка здесь гласит: "Я испытываю к тебе сексуальное влечение", либо "Окажи мне эмоциональную поддержку". Обе связки работают на откачку энергии. Если мы желаем кому-то оказывать эмоциональную поддержку, то для исключения лишних энергозатрат лучше переместить эту связку в четвёртую – сердечную – чакру.
Третья чакра (солнечное сплетение) – наш жизненный аккумулятор, или, иначе говоря, энергетический центр. Связка, находящаяся здесь, означает: "Мне не хватает собственной энергии и нужно некоторое количество твоей".
В моём случае имеет значение ещё и седьмая чакра (район затылка) – центр знания и интуиции. Это весьма небезопасное место для чужой связки, поскольку она означает: "Я хочу тобою управлять".
Итак, теория в памяти освежена. Осталось войти в лёгкий транс и очутиться в своеобразном психологическом "интернете". Я однажды был там и в зеленоватом, словно подводном пространстве видел множество энергетических кабелей, которые связывали мою личность с другими людьми. Сейчас мне вновь нужно попасть в тот зелёный мир с его разноцветной эка-паутиной, увидеть собственные энергетические центры и…
провести ритуал по удалению связок.
Я собрал все силы и стал работать. Удалял связки по очереди из перечисленных чакр, но через некоторое время они возвращались на прежние места. Лишь когда я стал прижигать их концы воображаемым факелом, связки помаленьку, словно нехотя стали из поля зрения уползать. Идея применить факел была не моей. Несколько лет назад я прочитал об этом приёме в одной из книг английской писательницы, многоопытного специалиста по оккультным практикам Дион Форчун.
Связка из сексуального центра оказалась самой упорной. Она имела на конце странный ярлык – изображение необыкновенно роскошного женского тела. Подумалось: какие интересные аберрации иногда выдаёт наша психика! Я не желал прикасаться к телу факелом, боясь как-нибудь повредить Сашеньке. Борьба с этой последней связкой растянулась почти на сутки. В конце концов, я рассудил, что логично будет воздействовать на ярлык вспышкой света. Если пламя уничтожает предметы, то свет им никак не вредит. Сильная вспышка может отбросить лёгкий предмет, но сжечь его не в состоянии.
Ярлык действительно исчез, но только после третьей вспышки. Я сразу же ощутил невыразимое облегчение. Всё, свободен. Дальше мой организм быстро восстановится сам. Ремонт корабля вскоре закончится и, наконец-то, можно будет плыть дальше.
Останемся ли мы теперь с Сашенькой друзьями? Интересный вопрос. Очаровательные дамы с колдовским потенциалом, каковым обладает она, наверное, не могут иметь друзей противоположного пола в строгом смысле этого слова. Но они могут иметь поклонников. Это лучше. Причём, женщины высокого уровня, к каковым относится Сашенька, имеют в поклонниках не мужланов и мужиков, а настоящих интеллигентов. Подумалось: если бы Сашенька жила в крупном городе, она наверняка вращалась бы среди очень талантливых людей.
Такие отношения – норма. Они всегда были, есть и будут. Даже если поклонник знает, что обожаемая им дама никогда не вознаградит его за тайную любовь, он всё равно будет её обожать. Так уж мы – мужчины – устроены.
Останусь ли я Сашенькиным поклонником, пока не знаю. Почти хирургическая операция по удалению связок иногда резко меняет восприятие ещё недавно близких тебе людей. Что будет с нами дальше – неизвестно. Думать о Сашеньке я себе пока запрещаю, и одна из очень уважительных причин – это опасение причинить ей какой-либо вред. Я полюбил её, и она осталась среди любимых мною женщин. Именно любимых – здесь языковый оттенок обозначает время прошедшее. А те, кого мы любили, ни в коем случае не должны пострадать, поскольку Бог – это любовь. Один великий мыслитель, с которым я согласен абсолютно, выразился так: от Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать.
И, слава Ему, что любовь мне улыбнулась. Ведь главная проблема человека не в том, чтобы любили его, а в том, чтобы он нашёл в себе божью искру и полюбил кого-нибудь сам.
Я однажды о Сашеньке подумал, но, каюсь, подумал не так, как следовало. То, что потом случилось, наверняка было наказанием за неправедные мысли. Ведь ничто в нашей жизни не случается просто так. Любая цепь на первый взгляд случайностей всё равно закономерна – мы, сенситивы, об этом отлично знаем. Во всём есть свой глубокий, обусловленный именно нашими поступками, смысл.
Какова же мораль из происшедшего? Она проста, и касается лишь меня. Правда, если эти строки прочтёт другой сенситив, коснётся и его. Мораль такова: экология мышления необходима. Мысленное воздействие на окружающих людей должно быть им во благо.
Либо во благо, либо – никак.
ЧАСТЬ вторая
Любовные хроники
Прошла всего неделя, и Сашенька позвонила. Я вначале не понял, чего именно она хочет. Её тон был таким же дружелюбным, как всегда. И, как обычно, я приглашался в гости на чай.
Сразу вспомнился анекдот о мужчине, которого, пришедшего с работы, соседи огорошили известием, что умерла тёща и отвезена в морг. Жены дома не оказалось – уехала сопровождать маму. Мужчина не очень горевал о тёще, которая ежедневно его жутко "доставала". Наоборот, первая посетившая его мысль была о том, что как теперь здорово они заживут с женой без мамы - "пилы".
Когда всласть намечтался, зазвонил телефон. На другом конце провода оказался врач, который сообщил, что медперсоналу удалось "вытащить старую женщину с того света". "Нет, - воскликнул донельзя огорчённый зять. – Умерла, так умерла!"
Вот такое же чувство протеста пришлось пережить и мне, слушая нежный Сашенькин голосок. После того, как разрыв был уже пережит, и когда всё уже отболело, не хотелось неудачный роман начинать по новой. Пришлось с ней объясниться. Я, как обычно, оказался неправ и даже получил выговор за обидчивость и легковерность. Вспомнилось: действительно, много раз слышал - когда женщина говорит мужчине "нет", её отрицание зачастую означает "да".
Сама же Сашенька впоследствии объясняла наши взаимоотношения по другому. В любой паре кто-то есть донор – то есть дающий энергию, и кто-то пациент – энергию принимающий. У первого имеется природный избыток, у второго – недостаток. Нормальное положение вещей – когда первый регулярно подпитывает второго.
Вернулся к привычному анализу. Наверное, Сашенька здесь права. После удаления связок наш совместный энергетический канал прервался. Она, естественно, после былого эмоционального подъёма вдруг ощутила чёткий дискомфорт. Конечно же, ей это не понравилось. Женская интуиция подсказала единственное правильное решение: позвонить и восстановить отношения.
К походу в гости я оказался не готов: слишком серьёзно отреагировал на разрыв, и слишком болезненными оказались последствия. Как говорится, раны затянулись, но окончательно ещё не зажили. Прикосновения к ним по-прежнему отзывались болью. Сашенька, услышав такое резюме, подняла меня на смех: дескать, вредный кавалер решил её "наказать".
С грустью подумал вот о чём. Однажды на глаза попалась газетная заметка о японской разработке компьютеризированного массажёра для женщин. Чудо техники представляло собой мягкую кушетку плюс встроенные манипуляторы с эластичными "пальцами". Устройство обеспечивало любой, даже самый изысканный массаж. Программа предусматривала в числе прочих удобств даже секс-режим: нежное поглаживание эрогенных зон с одновременно действующим вибратором. Иначе говоря, состоятельные японки получили классного механического любовника с массой несомненных достоинств. Тот в любое время был готов к любви, не бегал "налево", если угодно – любил молча, а если требовалось – говорил нежные и страстные слова, стихами или прозой – на выбор хозяйки: в модуле памяти было записано полторы сотни вариантов ласковых и страстных монологов.
Подумалось: Сашенька, Сашенька, я же тебе не японская машина, которую включил, и поехали! Я живой человек, и периодически испытываю боль – как физическую, так и душевную. А когда болит, сама знаешь – не до любви. Зато ты, наверное, догадываешься, что любящий мужчина даст сто очков вперёд самой классной японской машине, потому что умеет мыслить, чувствовать и страдать. А главное – умеет по-человечески искренне любить.
Короче, предложение вместе попить чаю было отклонено. Вечерние же разговоры по телефону у нас возобновились. Возмущённая Сашенька среди недели ещё несколько раз выговаривала, что "наказывать" женщину некрасиво. Я знал, что по телефону ничего не смогу ей доказать. Серьёзно объясниться, не видя лица и глаз собеседника, да ещё на такие душещипательные темы невозможно.
В следующую субботу чаепитие всё-таки состоялось - также как и сеанс медицинского массажа. А в два часа ночи меня отправили домой – соблазнённого и до неприличия счастливого. Сразу возник образ: костёр, раньше не успевший разгореться и загашенный несколькими вёдрами воды, успел отлично просохнуть, и дрова от единой спички жарко запылали вновь, словно пропитанные смолой.
Свидания стали регулярными и никаких намёков на очередной разрыв, к счастью, больше не предвиделось. Сашенька помаленьку раскрывалась – характером, привычками, чисто женскими повадками. В целом она оказалась интереснейшей женщиной, очень красивой своим внутренним миром. А внутреннюю красоту в дамах я ценю более всего.
Наша сверхчувствительность в общении проявлялась, чаще всего, утром. Как только Сашенька открывала глаза, тут же начинал работать общий энергетический канал. Я нередко в этот момент просыпался, словно от толчка. Иногда проблесками видел её – мою возлюбленную, ещё сонную и нежащуюся последние минуты на диване. Может, это были вспышки ясновидения, а может – игра живого воображения – не знаю. Но однажды в шесть утра связь оказалась настолько мощной, что я Сашеньке позвонил.
- О чём ты сейчас думаешь, милая? – поинтересовался после приветствия.
- О тебе! – я почувствовал, как она разулыбалась.
- Сашенька, дорогая, думай чуть потише, а то тебя сейчас, наверное, слышит полгорода! – попросил я её.
- Ладно, буду потише, - сразу согласилась она.
В нашем общении появлялись также интересные нюансы, которые заставляли меня порою улыбаться вроде как без видимой причины – когда, к примеру, в автобусе или в магазине вспоминал то или иное её высказывание.
…Как-то дома телефон зазвонил в тот момент, когда у меня сидели гости. Я не люблю общаться на личные темы в присутствии посторонних, и с Сашенькой стал говорить подчёркнуто официально. Рассчитывал, что она поймёт, что нахожусь не один. Однако я просчитался. Моя "русалочка", мгновенно сообразив, что здесь что-то не так, предупредила:
- Ты обманываешь меня! У тебя кто-то есть! Сейчас я положу трубку и больше говорить с тобой не буду!
Объяснив, что у меня гости и пообещав ей перезвонить, задумался о чисто женских оборотах речи. Почему - сначала положу трубку, а потом уже – не буду говорить? Почему не сказать короче: не буду с тобой говорить?
Много раз слышал и другой чисто женский речевой оборот: я развернулась и ушла. То есть, вначале развернулась, а потом ушла, хотя, по логике вещей, и так всё ясно: нельзя уйти, не развернувшись. Мужчина бы сказал проще: я ушёл, и всё.
Это - замечания частные. Общее же оказалось таково: Сашенька способна вначале что-то сгоряча сказать, и лишь потом подумать. "Да, я холерик по темпераменту, - подтвердила она. – Могу вспылить. Но у меня есть золотое качество: я быстро отходчива!"
" Ты меня привлекаешь только как сексуальный партнёр! Знай, что я очень непокорная! – предупреждала она в следующий раз. – Я даже решила для себя: ни за что тебя не обниму и, тем более, не поцелую!"
Я замер с открытым ртом. Вот тебе и на! Вначале отдаться мужчине, доверить себя полностью и абсолютно, а потом заявить, что даже не обнимет! Нет, этого мне не понять!
"Ты знаешь, а я тебя боюсь! – с испуганно округлившимися глазами признавалась Сашенька в очередную нашу встречу. – А вдруг ты такой же маньяк, как Чикатило!"
От таких заявлений я на некоторое время терял дар речи. Затем уже начинал возражать ей мысленно: "Милая, я вовсе не заметил, что ты меня боишься! Ты мне доверилась – давно и полностью. Если бы боялась, не смогла бы попадать на седьмое небо, где оказывалась уже столько раз! Кстати, ты такая ласковая и нежная! Ты такая чувствительная и, вдобавок, умница, каких надо поискать! Я это ценю! О какой боязни может идти речь? Ведь я же тебя люблю – даже с такими, мягко говоря, заскоками!"
Однако когда я во время очередного сеанса массажа попробовал всё это высказать вслух, Сашенька меня оборвала.
- Заткни фонтан! – посоветовала она. – Мне никогда и никто ещё не говорил подобных слов! Я от них внутри словно скукоживаюсь – наверное, потому, что в твою искренность не верю! Лучше молчи!
- Ладно, - удручённо согласился я, разминая её обнажённые плечи и спинку. – Постараюсь своё отношение к тебе передать тактильно – через ладони.
Касаться Сашенькиного тела руками для меня было верхом блаженства. Мне нравилась её кожа, формы и округлости тела, маленькие ступни и стройные ноги. Нравилась её реакция на ласку – она отдавалась ей вся – искренне и самозабвенно. Подумалось: искренность – самое привлекательное качество в женщине.
…После всего, провожая ночью, Сашенька в ответ на прощальное объятие порывисто всем телом прижалась ко мне сама.
- Вот, всё-таки обняла! – виновато произнесла она. – А думала, никогда не обниму!
"Чудо ты моё – белое и пушистое!" – мысленно передал ей.
Наш первый настоящий поцелуй также случился много позднее первого интима. Однажды уже после всего, когда мы отдыхали, я осторожно и слегка, лаская её, стал прикасаться к губам. Сашенька поначалу выглядела безучастной, не проявляя никакой реакции. Однако вскоре словно прорвалась плотина, она встрепенулась, и мы поцеловались так, что у меня огонь прошёлся от затылка и по всему позвоночнику. В дальнейшем её запрет на поцелуи был снят.
Сашенька даже в вечерних беседах умудрялась быть непредсказуемой. К примеру, однажды среди недели, проговорив с ней час по телефону, я предупредил:
- Милая, прости, что я тебя забалтываю, но позволь напомнить - уже одиннадцать, а тебе завтра рано вставать!
В Сашеньке мгновенно проснулся ежик и выставил наружу иголки.
- Ты много на себя берёшь! – агрессивно заявила она. – Это я тебя забалтываю, а не ты!
"Ну, это уже юмор в коротких штанишках!" – мысленно передал ей я. Вот она такая: колючая и бесконечно нежная, умная и иногда вспыльчивая. Короче, моя Женщина – с большой буквы, потому что люблю. Недаром в одно прекрасное утро у меня родились вот такие
Стихи о любимой русалке:
Всю ночь мне снился
лик русалки милой…
Под утро её имя я решил озвучить,
Чтоб его ветры унести могли,
Чтоб перестала ночью меня мучить.
Но только произнёс я имя милой -
Тут птаха на лету застыла,
Услышав звуков нежных переливы,
И эхо чуть откликнулось вдали…
Утихли ветры,
Замерло пространство.
Не шелохнётся зимнее убранство
Деревьев в инее волшебной красоты.
А сквозь снега и кружева из инея,
Сквозь небеса чистейшие и синие
С улыбкой доброй
на поэта смотришь ты…
Такой реакции не видывал я сроду -
Ничто не сможет больше удивить!
Что ж, если любит так её Природа,
То что же мне её не полюбить?
ЧАСТЬ третья
Турция
В начале лета я, наконец, закончил свою большую работу на тему: "Поэтапное развитие сверхчувствительности и социальная адаптация сенситива". Волею случая рукопись попала в Институт человека Новосибирской академии наук, где была воспринята "на ура". Сложилось впечатление, что там эту работу давно ждали. Тотчас началась подготовка к её изданию в виде научно-популярной книжки с пояснительными картинками. Иллюстрации под моим руководством всего за неделю подготовили трое молодых, но талантливых ребят - специалистов по компьютерной графике. Первый пробный тираж с названием "Сенситив - человек завтрашнего дня" в пять тысяч экземпляров вскоре появился на прилавках книжных магазинов и был раскуплен в течение трёх дней. Успеху, правда, поспособствовала телевизионная реклама, организованная издателями, но на экранах появлялась она всего лишь один день.
Мои партнёры поспешили предложить мне контракт о переиздании книги, выплатили солидный гонорар, и в качестве премии выдали путёвку на двоих в Анталью – турецкий средиземноморский курорт.
Сашеньку, находившуюся в отпуске, уговаривать поехать в Турцию пришлось на удивление долго. У неё имелся свой садик в шесть соток, с которым расставаться ей никак не хотелось. И хотя работы там вначале лета было немного, пришлось договариваться с подругой, которая согласилась за наше двухнедельное отсутствие за участком присмотреть.
…После шестичасового ночного перелёта Новосибирск – Анталья с получасовой промежуточной посадкой в Анкаре, мы ещё три часа "пилили" на экскурсионном автобусе до городка Аланья, где находился наш отель. Форточки были раскрыты настежь, и в салоне гулял ветерок. Однако вся туристическая группа через пару часов стала изнывать от жары, поскольку к полудню температура внутри поднялась выше сорока. Попутчики все оказались русскими, и почти все были из Новосибирска. От турецкой турфирмы с нами постоянно находилась лишь переводчица – улыбчивая южная женщина лет тридцати пяти по имени Зайнап. Наши туристы сразу по-свойски стали звать её Зиной. Переводчица время от времени брала микрофон и рассказывала о мелькавших за окном достопримечательностях своей родины. Когда же ничего интересного не мелькало, она к месту и не к месту начинала рассказывать о том, что какой у неё замечательный муж – порядочный, умный и очень внимательный.
Турция встретила нас ровным ухоженным шоссе и гористой местностью за окном. Я ожидал увидеть вдоль дороги экзотические южные пальмы, но ошибся. Если бы не идеальная магистраль, по которой мы мчались с ветерком, вид окрестностей вполне мог сойти за юг Кузбасса. Я вспомнил, где последний раз видел подобную местность. В пригородах Таштагола, где мне раньше приходилось бывать по работе, природа была даже интереснее, чем здесь.
К обеду справа показалось синее море до горизонта, а с ним и долгожданные пальмы невдалеке от воды. Спустя ещё полчаса автобус подрулил к скромному двухэтажному белому зданию – как оказалось, к нашему отелю.
Вскоре мы с Сашенькой оказались, наконец, в своём номере на втором этаже. Моя измученная жарой "русалочка", приняв ванну, без сил упала на пухлую и большую – в девять квадратных метров кровать. Томно прикрыв глаза, она заявила, что в последующие сутки с этого места никуда не двинется - будет только отдыхать.
Приглашение на обед мы проигнорировали, решив отлёживаться. В номере для отдыха оказались все условия: работал кондиционер, нагоняя желанную прохладу, толстые шторы создавали уютный полумрак. Однако гостеприимные турки в покое нас не оставили: вскоре в дверь тихонько постучали, и обслуга передала большой благоухающий поднос с фруктами, которому мы с Сашенькой по-детски обрадовались.
Отоспавшись, к вечеру мы с остальными членами нашей туристической группы спустились в ресторан, где неплохо отужинали, а ближе к ночи посмотрели в кинозале фильм-мелодраму с русским переводом.
На следующий день была экскурсия на автобусе по городу. Далее пообедали в ресторане, и группа направилась на пляж, начинавшийся в пятидесяти метрах от отеля. Чистейший крупный песок и ласковое море, из-за отражения небес казавшееся синим, всех привели в восторг. Переводчица Зайнап предупредила, чтобы мы в первый день побереглись, поскольку южное солнце весьма коварно в отношении бледнокожих сибиряков. После купания желательно было находиться преимущественно под огромными солнцезащитными зонтами, которых на побережье оказалось множество. Переводчица объяснила, что умеренно загореть можно и под зонтом - от солнечного излучения, отражаемого песком и гладью воды.
Народу на пляже оказалось многовато, но на наши зонты никто не претендовал: большинство основательно загоревших иностранцев предпочитало нежиться под прямыми солнечными лучами. Речь отовсюду слышалась незнакомая, и мы ни слова не понимали. Люди здесь собрались самые разные: белые и до черноты загоревшие, встречались даже негры. Народ оказался, в основном, среднего возраста. Изредка можно было увидеть очень интересных женщин и стройных спортивных мужчин, однако некрасивых людей оказалось несравненно больше.
Мы с Сашенькой сразу вошли в режим отдыха на воде: неоднократно бегали окунаться и плавать в море. Остальное время сидели в тени под зонтом в удобных пляжных креслах, оглаживали себя ладонями, удаляя выступающую на теле соль, глазели на окружающих и слушали доносящуюся со стороны отеля музыку. К вечеру группу пригласили в отель отужинать, а затем можно было вернуться на пляж, поскольку понятие "вечер" оказалось относительным. Солнце светило вовсю, жара и не думала спадать.
Когда почувствовали, что перегрелись, вернулись в номер и в ванной смыли с себя остатки соли. В комнатной прохладе жара забылась быстро, и мы, наконец, заинтересовались друг другом, вспомнив, что уже давно не уделяли времени личной жизни. Однако в двери некстати постучали, и вновь был предложен поднос с яблоками, грушами и виноградом. Пришлось оставить личную жизнь на потом, включить телевизор и заняться чревоугодием под непонятный говор диктора-турка.
- Ты знаешь, а здесь достаточно скучно, - подвела итог Сашенька. – Дома на садике мне было бы интересней!
- Зато ты теперь будешь иметь понятие – что такое Аланья, - возразил я. – Столько народу сюда регулярно ездят, что-то в этом находят. Мы – в первый раз, а тебе уже скучно.
Меня кольнул укор совести: вот, сделал широкий жест, пригласил женщину в Турцию, и сам же, в конце концов, остался виноват. Воистину, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным!
- Здесь было бы совсем невмоготу, если бы…- продолжала Сашенька.
- Если бы что?
- Если бы не было тебя, - она подсела ближе и обняла меня.
"Ну, вот с этого и надо было начинать!" – хотел сказать я, а губы уже зарылись в её волосах, прошлись по ушку и спустились ниже – на шею и обнажённое плечо. Я раньше где-то читал, что солнечное излучение сильно способствует любви. За день мы настолько напитались солнцем, пусть и отражённым от морской глади и песка, что вскоре чётко ощутили: да, оно действительно очень способствует.
- Как хорошо в Турции! – щебетала через полчаса счастливая Сашенька, с удовольствием вытягиваясь на кровати. "Личную жизнь запускать нельзя, - пришёл я к выводу. – А то моя женщина и в самом деле заскучает…"
Наша туристическая группа незаметно перешла во второй режим отдыха: днём грелась на солнце, а вечером собирались в кампании и попивали местное вино в ресторане и номерах. Мы с Сашенькой, как люди непьющие, оказались как бы вне коллектива. Однако, к счастью, нам вполне хватало общества друг друга. Вдоволь наговорившись обо всём, мы вовремя вспоминали о личной жизни, а после утоления любовной жажды оказывалось, что нам опять есть о чём поговорить.
Угроза нашей идиллии появилась через неделю, когда я заметил явное внимание к моей Сашеньке одного из менеджеров отеля – красивого и кудрявого турка лет около сорока. Мгновенно вспомнил, как Сашенька однажды проговорилась, что ей нравятся южные мужчины. Когда мы ужинали, её воздыхатель усаживался за столик неподалёку и тайком Сашенькой любовался. Сашенька заметила эти взгляды, и мне показалось, что менеджер ей нравится. Нет, решил я, так дело дальше не пойдёт. Спустился после ужина в ресторан один, нашёл переводчицу, и попросил её помочь мне объяснится с менеджером. Приветливая Зайнап, которая звала меня в разговоре на английский манер – Алексом, согласилась посодействовать. Мы нашли турка, и я попросил её перевести такую фразу:
- Скажите ему, что я хорошо стукну его только один раз!
- И что дальше? – испуганно округлила глаза переводчица.
- А дальше он умрёт!
Зайнап по-турецки что-то коротко сказала менеджеру, а затем с укоризной спросила у меня:
- А вам не кажется, Алекс, что вы – грубый русский медведь?
- Нет, не кажется! – запальчиво возразил я. – Пусть не глазеет на мою женщину!
- Этого мужчину зовут Ахмед, - продолжала Зайнап. – Он говорит, что даст вам пятьсот долларов, если вы разрешите пригласить вашу женщину с ним поужинать.
- Поужинать… а потом что?
- Я не знаю, - пожала плечами Зайнап. – Дальше, наверное, всё будет зависеть от женщины. Кстати, пятьсот долларов для вас, наверное, большие деньги!
- Ну, уж дудки! Этого не будет никогда! А вы бы сами позволили, Зайнап, чужой женщине вот также купить на ужин вашего мужа?
Переводчица что-то коротко сказала турку, и тот, грустно нахмурившись, пожал плечами и молча удалился. Мне показалось, что Ахмед сильно расстроился. А Зайнап внимательно посмотрела мне в глаза и грустно произнесла:
- Алекс, я не замужем.
Вот те на!
- Зайнап! Вы же все уши прожужжали нам своим мужем!
- Все уши… что? – не поняла она. И, получив объяснение, продолжила:
- Это - чтобы мужчины не приставали.
- И часто они к вам пристают?
- Раньше приставали часто. А как стала заранее говорить про мужа, не пристают.
Я смерил Зайнап взглядом. Да, в ней что-то есть. Женщина фигуристая. Но не в моём вкусе.
- Зайнап, а почему вы мне рассказали о своей тайне? А вдруг я сам начну к вам приставать?
- Вы не начнёте, - улыбнулась она. – Вы любите свою… Как там её? Сашу! – вспомнила она. – Хотя… Я не против, будь вы один. Мне нравятся верные мужчины.
Странная всё-таки женская логика! Если бы я был один, как, интересно, она бы узнала, что я – верный мужчина? И ещё: убедилась, что я верен Сашеньке, но втайне желает, чтобы я своей женщине изменил!
В свой номер возвращался в раздумьях. Оказывается, в Турции у людей тоже есть личные проблемы. Наверное, как и везде.
Рассказать ли Сашеньке о том, что турок пытался её купить у меня за пятьсот долларов? Нет, не скажу. А то загордится.
Когда я уходил, Сашенька принимала ванну, и моего краткого отсутствия даже не заметила. Я тоже сходил под душ, и мы занялись личной жизнью. Моя русалка была нежной, искренней и веселой, как всегда. А я, лаская её, время от времени вспоминал о кудрявом воздыхателе. Может, всё-таки стоит ей рассказать? Нет. А иначе, может быть, собственными руками разрушу своё счастье. Недаром в России говорят, что простота – хуже воровства.
На следующий день после завтрака меня вновь нашла Зайнап.
- Алекс, мне нужно кое-что вам сообщить!
- Что случилось, Зайнап?
Переводчица оглянулась и, убедившись, что Сашенька достаточно далеко и ничего не услышит, произнесла:
- Ахмед предложил тысячу долларов! Только за один ужин!
- Он что, с ума сошёл?
- Алекс, мне кажется, он влюбился.
- Зайнап, пошлите его от моего имени куда подальше!
- Алекс, мне кажется, вы не правы. У человека трагедия. Он мучается и страдает.
- Мучается или страдает?
- Алекс, не смейтесь! Что вам, жалко, что ли – отпустить вашу даму на ужин? Он заверил, что будет только ужин! Никаких непристойных предложений!
Переводчица несколько секунд умоляюще смотрела мне в глаза.
- Зайнап, нет. Никогда!
- Ну, как знаете! – она тяжело вздохнула.
Во время обеда Ахмеда в ресторане я не увидел. Странно. Обычно он всегда приходит – пялиться на мою "русалку". Сашенька тоже заметила отсутствие своего воздыхателя – я за ней внимательно наблюдал. Покрутила головой, тяжело вздохнула, но ничего не сказала.
После обеда Зайнап в ответ на мой вопрос объяснила, что Ахмед уволился и уехал. Куда именно – она не знает. Ну, и слава Богу! – облегчённо вздохнул я. Ощутил: словно гора свалилась с плеч. Влюблённый Ахмед в последнее время стал не на шутку меня нервировать.
Может быть, я был не прав? Включил способности сенситива, дистанционно настроился на него и понял: он уехал от безысходности. С другой стороны, я представил, как моя Сашенька с ним ужинает. Она не знает турецкого. Интересно, как Ахмед планировал общаться с русской женщиной? С переводчиком? И вообще, имею ли я право по большому счёту здесь решать за Сашеньку? Официально ведь она мне не жена! Ну да ладно, лучше об этом просто не думать.
Вечером в наш номер кто-то несмело постучал. Я открыл дверь и обнаружил Зайнап.
- Алекс, вас вызывает администратор отеля!
- Сашенька, я буду через десять минут! – предупредил я мою русалочку. Мы спустились на первый этаж, и Зайнап подвела меня к незнакомой женщине.
- Алекс, это – Фатима. Она хотела бы с вами пообщаться!
- Пообщаться - как?
- Алекс, вы ей понравились.
- Зайнап, а администратор?
- Про администратора я придумала.
- Зайнап, мне твоя самодеятельность не нравится! Ты что, меня испытываешь? – я от возмущения не заметил, как перешёл на "ты".
- Алекс, поверьте, Фатима сама захотела с вами пообщаться. Моей инициативы здесь нет. Она сегодня днём заходила в ресторан и обратила на вас внимание.
- Что вам нужно, Фатима? – обратился я к незнакомке. Зайнап перевела вопрос. Фатима коротко ответила.
- Она – самостоятельная женщина, и желает завтра пригласить вас на два-три часа к себе домой.
- Зачем? И к тому же я не знаю турецкого языка.
Вновь последовала турецкая речь, и Зайнап продолжила объяснения.
- Фатима желает познакомиться с вами поближе. Возможно, даже заняться с вами любовью. У неё раньше был муж русского происхождения. Вы очень на него похожи.
- Зайнап, скажите ей, что я не занимаюсь любовью с женщинами, которых не люблю.
Зайнап переговорила с Фатимой и вновь перешла на русский.
- Алекс, вы считаете Фатиму некрасивой?
Тут мне пришлось незнакомку рассмотреть внимательней. Яркая женщина средних лет, выглядит интеллигентно и молодо, но возраст выдают едва заметные морщинки в уголках рта – следы или непреклонной воли, или в недалёком прошлом несчастной любви. Привлекательная. На шлюху явно не похожа.
- Она красивая.
- Так в чём же дело? Фатима ещё спрашивает: может, вам нужны деньги? Она готова заплатить. Скажите, сколько?
- Зайнап, вы же знаете моё отношение к деньгам по истории с Ахмедом! У вас тут что – все помешаны на деньгах? У вас люди покупаются и продаются? Такая национальная традиция? Скажите ей, что внешняя красота – не повод немедленно соглашаться на свидание.
Фатима, выслушав переводчицу, внимательно взглянула мне в глаза, приветливо кивнула, будто уже получила моё согласие, и отправилась восвояси. Через стеклянные двери я увидел, как она села в большой и шикарный белый джип, и резко взяла с места.
- Зайнап, я ничего не понимаю! Вы мне испытание устроили из-за Ахмеда?
- Алекс, честное слово, ничего я не устраивала. Просто Фатима дала мне сто долларов, чтобы я помогла ей поговорить с вами. Я, в отличие от вас, женщина одинокая и нуждаюсь в деньгах. Простите меня, пожалуйста!
- Но я надеюсь, больше ничего…
- Да, да, - торопливо согласилась она. – С моей стороны к вам больше ничего такого не будет.
Я вернулся в номер.
- Что там случилось? – поинтересовалась Сашенька.
- Да, так, простые формальности.
- Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.
Я вспомнил, что моя русалочка – женщина чувствительная.
- Конечно, недоговариваю. Ты у меня на редкость привлекательная дама!
Здесь я нисколько не лукавил. Прошло уже десять дней нашей совместной жизни в номере, а мои чувства к Сашеньке не только не остыли, но ещё более окрепли. Любовные же ощущения были даже ярче, чем в молодости. Сказал ей об этом вслух. Сашенька тут же оказалась у меня на коленях.
- Ты знаешь, я ощущаю то же самое! – я ощутил на щеке её зовущие губы, и мои губы ей тотчас же ответили. Всё, слова закончились. Дальше общаемся по телепатическому каналу. Сашенька, ты - прелесть! Идеальная женщина, с которой у нас просто идеальные отношения!
…Утром опять были море и солнце. Сашенька, посвежевшая и похорошевшая, по своему обыкновению о чём-то оживлённо щебетала, уютно устроившись в пляжном кресле. А я, в расслаблении сидя напротив, просто любовался ею и наслаждался остывшим за ночь морским ветерком.
- Александр Дайянов? – чётко произнёс рядом незнакомый женский голос.
Я резко обернулся. Рядом оказались две стройных женщины в купальниках. Первую я точно не знаю. А вторая… Вторую знаю. Это Фатима.
- Что вы хотели? – собственный голос мне показался чужим.
- У нас к вам деловое предложение. Мы сегодня по электронной почте получили из Новосибирска вашу книжку и желаем издать её в Турции.
Пока переводчица произносит эту длинную фразу, Фатима откровенно разглядывает Сашеньку. Её беспардонность приводит меня в бешенство. "Прекрати пялиться на мою даму!" – хотел в сердцах ей сказать, но вовремя одумался. Во-первых, Фатима – не мужчина. В том, что смотрит, ничего опасного нет. А во-вторых – она не знает русского языка.
Мгновенно в голове произошёл анализ моего крайнего раздражения на Фатиму. Ах, вот оно что! Её любопытствующий взгляд чем-то очень напомнил мне Ахмеда. Ну, всё, успокоился. Тем более, что у женщины деловое предложение.
- Вы собираетесь книгу издать на русском языке?
Короткое совещание на турецком, и звучит ответ:
- Нет. Мы сделаем перевод. Ваши новосибирские коллеги предложили подписать с ними контракт. Но мы предпочли бы работать напрямую с вами, как с автором.
Интуитивно чувствую: что-то здесь не так. Деловая сверхактивность Фатимы мне не нравится. Она уже навела обо мне справки и вышла на Новосибирск.
Настраиваюсь на неё, ощущаю жгучий интерес к нам обоим – ко мне и Сашеньке, а затем, почти мгновенно – преграду. Фатима уловила момент включения моей чувствительности и закрылась. Она почему-то не желает раскрывать карты. Но и то, что я успел узнать – большой сюрприз. Фатима оказалась сенситивом.
Переводчица же этих тонкостей не знает. Она открыта, и она – на работе. Она только переводчица, зарабатывающая свои деньги.
Сашенька с интересом слушает наш разговор и одобрительно улыбается. Она рада моей популярности и успеху с книгой. Эх, Сашенька, жаль, что ты не знаешь всего! Если бы мы защищались здесь от чужого интереса вдвоём, было бы намного спокойнее! Ты ведь такая умница! Но что поделаешь! Получилось то, что получилось. Фатима, наверное, просто местная ведьма, помешанная на соблазнении русских туристов. Причём, крупный и матёрый экземпляр, и вдобавок, очень богатая.
- Ну, что вы скажете? – профессионально интересуется переводчица.
- Всё так неожиданно… - тяну я время. – Можно подумать?
- Конечно! – тотчас соглашается через переводчицу Фатима. – Вы можете думать до самого отлёта из Антальи. Мы придём вас проводить. Хочу добавить, что в случае согласия вы не пожалеете, и очень выиграете материально.
Опять деньги! Они все здесь помешаны на деньгах! "Я не покупаюсь!" – хотел заявить Фатиме, но что толку? Она всё равно не поймёт. Другое воспитание, другая мораль - капиталистическая.
- Можно, мы с вами немножко позагораем рядом? – вновь обращается через переводчицу Фатима.
- Да, да, конечно! - тотчас соглашается Сашенька на правах главной в нашей с ней кампании. Сияющая Фатима немедленно притаскивает поближе пляжное кресло. Переводчица, словно в синхронном плавании, делает тоже самое, во всём полностью копируя хозяйку. Даже в улыбке. Вот как она зарабатывают здесь свои деньги. Полное и безусловное рабство. Сашенька, разве ты не видишь, что Фатима - ведьма? Включи свою чувствительность, милая!
- Пользуясь случаем, я хотела бы сказать пару слов о моих деловых принципах, - опять через рабыню вещает Фатима. – У меня среди партнёров-мужчин никогда не бывает врагов. Только добрые и очень тёплые взаимоотношения…
"Ну, ну! Ты, наверное, классная любовница!" – мысленно объясняю этот её принцип.
Фатима с наслаждением вытягивается в кресле и с улыбкой ловит мой взгляд.
"Алекс, ну что вы прямо как ёжик! Спрячьте иголки!" – чётко слышу в голове фразу… по-русски. С удивлением смотрю на Фатиму, а та, прикрыв глаза, вновь что-то бормочет переводчице по-турецки. Наверное, у меня начались глюки.
- Самый главный принцип в отношениях – это порядочность! – озвучивает рабыня.
"Ну, ну! – молча скептически киваю головой. - Быстро ты, однако, подстраиваешься! Капиталисты – они в этом мастера! Только пока никак не улавливаю твоих истинных мотивов. На любовный интерес здесь вроде не похоже".
- Алекс, а что вы думаете о том, чтобы издательским бизнесом заняться у вас, в России? При моей активной спонсорской поддержке?
"Ничего не думаю. Не доверяю первому встречному. А ведьмам – в особенности", - проносится в голове.
- Поживём, увидим, - говорю вслух. – Пока я в деталях ничего не знаю о потенциальном партнёре.
- Всё правильно! – соглашается Фатима. - Вы именно такой, каким я и представляла, - многозначительно добавляет она.
Позагорав, они с переводчицей идут к воде. Стройная Фатима выглядит весьма выигрышно рядом со своей худой и слегка кривоногой рабыней. Наверное, на это она и рассчитывала, выбирая переводчицу. Но меня на этой мякине не проведёшь. Мне больше внешней оболочки нравятся в женщинах ум и красота души. И всё-таки интересно: что Фатиме от меня нужно на самом деле? В предлог с книгой я не верю. В любовную страсть – тоже. И, тем не менее, интерес явный.
К обеду Фатима с переводчицей вежливо откланялись. После обеда они не пришли. Больше никто не мешал нам с Сашенькой наслаждаться морем, солнцем и жизнью.
- А ты знаешь, Аланья – это класс! – выдала моя русалочка перед отъездом. – Я хочу приехать сюда ещё раз.
Я неопределённо пожал плечами. А для себя решил: если даст Господь, в следующий раз мы поедем в другое место. Как говорится, Аланью мы уже проходили.
…В день отъезда во двор отеля подкатил уже знакомый нам туристический автобус. Я невольно поёжился: вновь предстоит два часа "пилить" до аэропорта Антальи. Однако когда мы с чемоданами вышли к автобусу, упёрлись прямо в шикарный автомобиль Фатимы. Рядом стояла она сама в белом брючном костюме. Её рабыня, соблюдая этикет, находилась рядом и чуть сзади.
- Я обещала, что провожу, - озвучила переводчица виновато улыбающуюся физиономию своей хозяйки. – Прошу в салон. Там работает кондиционер, так что перегрев от солнышка вам не грозит.
И вновь Сашенька всё решила самостоятельно и мгновенно. Она с радостью забросила в открытый багажник наши чемоданы и уведомила Зайнап, что "за нами приехали спонсоры, и мы с Алексом группу будем ждать в аэропорту".
Рабыня села за руль, а я оказался на заднем сиденье среди двух женщин: справа – ослепительная Фатима, а слева – моя "русалочка". Ехать в джипе и на самом деле оказалось классно: в салоне было прохладно и просторно, и витал приятный запах дорогих духов. Двигатель работал неслышно, и мы с Сашенькой могли переговариваться вполголоса. Фатима на правах гида время от времени рассказывала о достопримечательностях за окном, и переводчица тут же непринуждённо успевала всё повторить по-русски, одновременно внимательно следя за дорогой. Я взглянул на спидометр: джип мчался со скоростью около восьмидесяти миль в час – а это более ста двадцати километров, но скорости почти не ощущалось. Сказывались отличная дорога и высокого класса машина. Фатима между тем стала угощать нас фруктами и лимонадом, поднос с которыми достала из вместительного холодильника. В машине всё было предусмотрено, как говорится, для блага человека. Я подумал, что капитализм – это местами не так уж и плохо.
До аэропорта время пролетело незаметно. Когда мы подрулили к главному зданию, к машине тотчас подошли двое мужчин в строгих белых костюмах. У меня от удивления чуть не упала челюсть: в одном из них я узнал Ахмеда. Второй, как и следовало ожидать, оказался переводчиком. Мужчины предложили свои услуги в качестве носильщиков, и Сашенька с радостью согласилась, вручив им наши чемоданы. Мне показалось, что она искренне обрадовалась встрече с Ахмедом. На душе заскребли кошки: я понял, что Ахмед с Фатимой как-то связаны, и наши проводы ими были тщательно продуманы. Ну, что ж, мотивы Фатимы, начинают, наконец, проясняться.
Пока Сашенька через переводчика общалась с Ахмедом, Фатима через рабыню посоветовала мне успокоиться, сообщив, что мою даму никто похищать не планирует.
Вскоре вся наша кампания оказалась в просторном зале ожидания аэропорта, где Ахмед попросил у меня разрешения с полчасика пообщаться с Сашенькой. Русалочка мне утвердительно кивнула, и не оставалось ничего другого, как удалится с Фатимой в другой конец зала. Там мы сели на диван, расположенный за стойкой, так что даже издали наблюдать за Сашенькой у меня возможности не было.
По знаку хозяйки переводчица нас тоже покинула, и мы остались с Фатимой с глазу на глаз.
Фатима с любопытством взглянула мне в глаза.
- Ну? – произнесла она. Я понял, что это слово в русском и турецком означает одно и то же.
- Что "ну", что "ну", баранки гну, - крайне раздосадованный, ответил почти плачущим голосом, забыв про незнание Фатимой русского языка. – Сейчас твой Ахмед наобещает Сашеньке золотые горы, он ведь красивый, а я останусь на бобах!
Она с сочувствующей улыбкой продолжала молча меня изучать. Я же обхватил голову руками и тяжело вздохнул.
- А почему за эту женщину должен принимать решения ты? – спросила, наконец, она на чистом русском языке. Я на несколько секунд потерял дар речи.
- Фатима, ты говоришь по-русски?
- Тебе раньше разъяснили, что мой бывший муж – русского происхождения. Ты думаешь, он снизошёл до изучения турецкого языка?
- Фатима, тогда зачем весь этот маскарад?
- Успокойся, я тебе всё сейчас объясню. Дело в том, что Ахмед – мой родной брат. Он до сорока пяти не мог полюбить никого, искал свою единственную женщину, на которую ему укажет сердце. Даже в отель устроился по этой причине – там ведь всегда много народу, и постоянно приезжают всё новые люди. И вот оно ему указало, а его единственная оказалась занята. Ты меня понимаешь?
- Она не его единственная, - возразил я. - Она моя!
- А ты уверен?
Вопрос застал меня врасплох. Да, действительно, уверен ли я? Конечно, нет. Вспомнились слова Сашеньки: "Ты для меня только сексуальный партнёр!" Я тяжело вздохнул.
- Ты мне не ответил, - напомнила Фатима.
- Нет, Фатима, не уверен…
- Правда? – она просияла так, что мне подумалось: сейчас пустится в пляс.
- Чему ты так радуешься? – не понял я.
- Я радуюсь за брата! – улыбаясь, пояснила она. – Вы, русские, не умеете по-настоящему любить. Вы не можете привязать к себе женщину так, чтобы с полным правом заявить: она моя! А Ахмед – он сумеет! И потом никогда свою женщину не выпустит из рук! Если, правда, она его тоже по-настоящему полюбит.
Фатима придвинулась ближе и вдруг обняла меня. Я ощутил долгий поцелуй в губы.
- Фатима, не надо! Не делай этого! – отстранившись, попросил я.
- Я тоже почти уверена! – сияя, сообщила она.
- В чём? – удивился я.
- В том, что смогу тебя полюбить. Всю жизнь искала мужчину, равнодушного к богатству и деньгам. Я, как ты понял, из обеспеченной семьи. Всем кавалерам были нужны только деньги, а не моё сердце. Ты – другой. Ты трижды экзамен сдал на "отлично".
- Фатима, я не люблю тебя.
- Почему? Я некрасивая?
- Ты красивая. Но внешняя оболочка меня не привлекает. Я люблю в женщине внутреннюю красоту. Люблю искренность и порядочность. А в твою искренность, честно говоря, не верю. Скорее всего, ты - прекрасная актриса. Такой классный придумала спектакль. И давай договоримся, что тему любви больше с тобой не обсуждаем. И знай: если Сашенька полюбит твоего брата, я это как-нибудь переживу самостоятельно.
Фатима долго молчала.
- А ты сам-то сможешь полюбить кого-нибудь по-настоящему? – наконец, спросила она.
- Я уже люблю Сашеньку.
- Но ваша связь длится совсем немного. Я думаю, не больше полугода. При таких сроках трудно быть уверенным в настоящей любви.
- Ты правильно думаешь – мы близко знакомы всего полгода. Кстати, как ты догадалась?
- Женский секрет, - разулыбалась Фатима. – Так же, как и ты догадываешься о чём-либо, настраиваясь на другого человека. Но до Сашеньки у тебя ведь кто-то был? Я ощущаю, что была долгая и большая любовь.
Фатима – сенситив, вспомнил я. Не мудрено, что она всё так чётко ощущает.
- Опять угадала, - я вкратце рассказал ей про Вику.
- Я думаю, что всё-таки есть шанс, что ты меня полюбишь, - пришла к выводу она, выслушав мою историю.
- Почему ты так уверена?
- Потому что твоя Вика – святая. Сейчас она живёт в той семье не ради себя - ради ребёнка. Заметь – чужого ребёнка. Не обижайся, но ты, в отличие от неё – не святой. Хотя бы потому, что изменил ей с Сашенькой.
- Но ведь у меня с Викой быть вместе нет никаких шансов!
- Шансов нет, потому что ты в это не веришь!
"А Полковник? Если Вика его бросит, он пропадёт!" – хотел возразить я. Да, будучи больным, Полковник без Вики точно пропадёт. Но, если выкарабкается и станет здоровым, Вику он точно бросит. Вот, блин, завязки какие случаются в жизни! Что же нам остаётся – ждать, когда эти завязки так или иначе развяжутся? Но жизнь не вечна, годы пролетают, как искры, а счастливым хочется быть сегодня. И не только мне, но и Ахмеду, и Фатиме, и Сашеньке.
Пока ясно одно: Фатима ситуацию уловила с полуслова. Если она и ведьма, то ведьма умная и по-своему порядочная. Она искренне предана брату, и желает тому, наконец, завести семью. Она даже, кажется, собою готова пожертвовать, чтобы чужому дяде компенсировать потерю Сашеньки. Но мне её жертвы не нужны. Как-нибудь переживу свои потери сам.
Фатима, между тем, что-то быстро записала на листке.
- Вот, возьми!
- Что здесь?
- Адрес и телефон моего бывшего мужа в Новосибирске. Если вдруг я тебе понадоблюсь, позвони или зайди. Он тут же меня уведомит, потому что мы, хотя давно перестали быть мужем и женой, но остались деловыми партнёрами и постоянно находимся на связи. Он – глава российско-турецкой фирмы в Новосибирске. Кстати, моё предложение относительно книги по-прежнему в силе. Ты подпишешь со мной контракт?
- А где он, твой контракт?
Фатима негромко позвала переводчицу, и та немедленно возникла рядом с синей деловой папкой. Там оказались два экземпляра контракта - на турецком и русском языках. Я внимательно изучил документ. Условия и на самом деле для меня оказались привилегированными.
- Я согласен.
- Ну, и ладушки! – обрадовалась Фатима, принимая подписанные листки. – Вот ещё если Сашенька полюбит Ахмеда, мы закатим пир на весь мир! Если брат будет счастлив, то и мы с тобой…
- Перестань! – попросил я.
- Всё, молчу. Прости меня! Пожалуйста!
Я выглянул из-за стойки и увидел, как галантный Ахмед целует Сашеньке ручку. Вот козёл, времени даром не теряет! – выругался про себя. Похоже, он, наконец, с ней объяснился, как давно того хотел.
Между тем, на русском и турецком языках объявили посадку в самолёт, следующий рейсом Анталья – Новосибирск. Я в сопровождении Фатимы направился к Сашеньке, чтобы взять чемоданы и пройти в накопитель. Фатима встала рядом с братом и демонстративно послала мне воздушный поцелуй. Жест явно был рассчитан на то, чтобы его увидела Сашенька. Сияющий Ахмед помахал мне рукой, и они удалились. У меня же от всего капитально испортилось настроение.
В самолёт мы с Сашенькой прошли молча. Так же молча заняли свои места, и лайнер вскоре начал разгон. После набора высоты, когда стюардесса сообщила, что можно расстегнуть привязные ремни, я осмелился задать Сашеньке вопрос, ответ на который уже знал:
- Что он хотел – этот Ахмед?
- Он сделал мне предложение! – она бросила на меня короткий взгляд. Лицо у моей русалочки было непроницаемым и почти чужим.
- И что дальше?
- Я попросила времени подумать.
"А как же мы?" – хотел возразить я, но вовремя вспомнил полгода назад обоюдно взятый нами на вооружение девиз: никто ничего никому не должен. "Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает…" – прозвучали в голове грустные строки. Да, мы – русские, наверное, на самом деле не умеем по-настоящему любить – здесь речь идёт о тех, кто к сорока годам либо развёлся, либо так и не обрёл семьи. А дальше с каждым годом создать прочную семью всё труднее. Зачастую у нас всё временное, и в начале зарождения личных отношений мы обязательно строим мосты для отхода. Мы боимся простого человеческого счастья, и в любую минуту готовы отказаться от него. Мы забыли про ощущение постоянства. Поэтому мы такие несчастливые.
Турки, наверное, счастливее нас. Если они что-то хотят, то – со страшной силой. Они знают: в первую очередь человеку надо решить – чего ты хочешь от жизни на самом деле.
г. Анжеро-Судженск, 6.03.05, 18 -30.
Комментарии